Венецианец Карло Гольдони считается реформатором итальянского театра: он сделал почти невозможное, представив итальянцам, у которых на протяжении столетий был популярен театр комедии дель арте, нечто совершенно новое. Именно он положил начало развитию итальянского театра таким, каким он стал сейчас. А его тезка и земляк Карло Гоцци, с которым он по-творчески соперничал, хоть и остался навсегда в истории итальянской драматургии, не смог подарить новое дыхание комедии дель арте, переделав ее на новый лад. Вероятно, в первую очередь потому, что Карло Гольдони придерживался явных демократических взглядов в отличие от коллеги-аристократа. Италии, раздробленной, находившейся под гнетом иноземных захватчиков, как никогда был нужен такой народный автор.
Он отказался от площадной буффонады, от вмешательства сверхъестественных сил в происходящее и перенес конфликт в плоскость повседневную, но не это не значит «ничем не примечательную». Комедия «Кьоджинские перепалки» (1762) относится ко времени, когда произведения Карло Гольдони приобрели четко выраженный антиаристократический характер. В этой комедии, полностью написанной на венецианском диалекте, он выводит на сцену простых рыбаков и их возлюбленных. Для XVIII века она стала подлинно новаторской, беспримерной в истории драматургии этой эпохи комедией массового героя.
Поставил спектакль с участием актеров Государственного русского театра драмы имени Фазиля Искандера московский режиссер Александр Коручеков. Премьера спектакля «Кьоджинские перепалки» состоялась 8 ноября 2018 года. В 2019 году он стал лауреатом Международных театральных фестивалей «Мост дружбы» в Йошкар-Оле и «Липецкие театральные встречи» в номинации «Лучший актерский ансамбль» в 2020 году.
Актеры, занятые в спектакле, действительно превосходно чувствуют свои роли. В определенных моментах действие на сцене приобретало даже больше экспрессии, чем изначально было в комедии Карло Гольдони. К примеру, в эпизоде, где Либера (Милана Ломия) притворяется глухой, чтобы не давать показания помощнику судьи Исидоро (Кирилл Шишкин). Конфликт, потребовавший судебного разбирательства, пустячный: девушки рассорились и решили позлословить друг о друге, что и привело к конфронтации и даже к драке между мужчинами. В спектакле эпизод превращается в своеобразную мини-кульминацию, что можно легко пропустить при чтении самой пьесы.
Помощник судьи, выслушавший сестру Либеры Кекку (Лоида Тыркба), начинает выходить из себя, когда со своей стороны ситуацию объясняет падрон Фортунато (заслуженный артист Абхазии Джамбул Жордания). Хотя навряд ли здесь применимо слово «объяснение». Фортунато – достаточно символичный персонаж для самого Карло Гольдони. Драматург писал, что этот герой был одним из любимейших у публики. «Он грубый человек, быстро говорит, половину слов не произносит, так что даже соотечественники понимают его с трудом». По мнению Гольдони, такой успех персонажа связан с интуитивным пониманием: народ реагирует на точное подражание природе.
А падрон Фортунато, и в исполнении Джамбула Жордании в том числе, именно такой, «отприродный»: непосредственный и в то же время мудрый, исполняющий роль наставника для жены и окружения. Заслуженный артист Абхазии органичен в созданном им образе. Фортунато-Жордания очарователен в своем стремлении рассказать всё-всё-всё, что он видит, выходя в море: он делится своими впечатлениями даже с помощником судьи, у которого интерес совершенно другой, и повествует он эмоционально, обрывисто – так, как делает это человек в крайней степени увлеченный чем-то. Какой улов, какая рыба плескалась в воде – ничто не ускользает от его внимательных глаз. Не забывает, конечно, актер о знаменитой итальянской жестикуляции, втором полноправном языке итальянцев.
Для Исидоро падрон Фортунато с его непонятными историями остается закрытым. Помощник судьи злится и прогоняет его, но до белого каления его доводит мадонна Либера своей «глухотой». Актеру Кириллу Шишкину удается показать, как постепенно теряет терпение, в общем-то, невспыльчивый и неконфликтный человек. Исидоро приходится повышать тон, вплоть до крика. Комедийная ситуация создается за счет контраста, который конкретно в этой постановке становится острее. Судья, который в первое свое появление говорил тихо и с улыбкой, выслушивая жалобу лодочника Тоффоло (Эмиль Петров), вдруг превращается в средоточие ярости: он бросается за Либерой, а она тем временем переворачивает все верх дном в камере уголовного судьи.
Образ Тоффоло – тоже не менее яркий комедийный образ. Он простой молодой лодочник, который до конца не разобрался в своих чувствах к прекрасным девушкам. Потому он и подсаживается в самом начале к Лучетте (Ирина Делба), уже отдавшей свое сердце Тита-Нане (Осман Абухба), и смело говорит с ней. Отсюда – все дальнейшие его злоключения, в том числе перепалка с прямолинейным Тита-Нане, вернувшимся с рыбалки. Благодаря удачному подбору актеров создается противопоставление не только внутреннее, между характерами, но и внешнее: субтильный Тоффоло и выглядящий на его фоне скалой грозный Тита-Нане. Тоффоло как только ни пытается увернуться от своего противника. А когда помощник судьи пытается их наконец примирить – все равно прячется. Зал вновь взрывается смехом, стоит только Тоффоло припасть к полу, чтобы его не увидел суровый оппонент.
Используется в спектакле ломание четвертой стены. Объявляет антракт уставший от опросов Исидоро, обращается к зрителям падрон Фортунато, желая узнать, понимают ли они его. Прием этот применялся еще в античном театре, в шекспировских пьесах. Он направлен на максимальное приближение зрителя к действу, происходящему на сцене. И это получается. В Тверском театре драмы в конце спектакля зрители сами активно включались в действие с намерением помочь героям выяснить отношения. Когда Лучетта столкнулась с обиженным на нее Тита-Нане и двое молчали, не в силах произнести заветное «я люблю тебя», зрители говорили за героев.
Девушки, из-за которых не было бы и всей истории, обладают особой харизмой. Каждая актриса привнесла в свою роль индивидуальное видение. Так, одна из сестер, Орсетта (Мадлена Барциц), стала кокетливой обольстительницей. Кекка, самая младшая из них, хочет казаться взрослой и опасной, как Орсетта, но она остается невинной девочкой, которая запуталась в своих чувствах. А Либера, уже замужняя женщина, как будто сочетает в себе эти оба качества. В качестве главной устроительницы дел выступает мадонна Паскуа (Марина Сичинава). Лучетта же – воплощение стереотипа о женском непостоянстве, о женской ветрености: женщина никогда точно не знает, чего желает. Ирина Делба жонглирует эмоциями: от слез печали – до исступления. Перемена происходит к концу, когда Лучетта смиряется и уже даже готова отпустить своего возлюбленного, чтобы все остальные были счастливы.
Но все-таки, как и положено любой комедии, конфликт разрешается так, как хотелось бы каждому. В конце играют целых три свадьбы! Не редкость для итальянских комедий. Любопытный факт: комедию «Кьоджинские перепалки» смотрел во время своего итальянского путешествия Иоганн Вольфганг фон Гёте. Правда, немецкий поэт отметил, что это произведение прошло мимо него…
Второй спектакль, который показал Государственный русский театр драмы имени Фазиля Искандера, – «Хаджи-Мурат». Это интересный, смелый эксперимент режиссера Адгура Кове и художника Батала Джампуа, они предлагают свой взгляд на произведение Льва Толстого. Отказываясь от пословного воспроизведения повести, они строят целую галерею картин – образов. От картины к картине движутся зрители. Спонтанностью, обрывочностью происходящее напоминает сон. Спектакль рассказывает не только о судьбе аварского военачальника Хаджи-Мурата.
По мнению создателей постановки, Хаджи-Мурата можно во многом считать альтер эго Льва Толстого: их объединяет бесконечная тяга к свободе, устремление к вере, понимаемой по-своему. Поэтому в действие вводится «Сочинитель», роль которого исполняет Кирилл Шишкин. Сочинитель и Хаджи-Мурат (Осман Абухба) зеркально отражают друг друга, даже когда вступают в схватку: движения одного в точности совпадают с движениями другого. В данном случае схватка представляет собой олицетворение всестороннего внутреннего конфликта, который терзал Льва Толстого. В большей степени он касался, конечно, веры – официальной и его собственной. В одном из эпизодов Сочинитель превращается в язык колокола, в то время как Хаджи-Мурат молится Аллаху. Колокольный звон сливается с восточными напевами – такое сочетание, на удивление гармоничное, потрясает.
Это не единственное интересное музыкальное сочетание. Параллель проводится между кавказской и русской народными песнями в эпизоде, где в поле работают крестьяне. Они увлечены своим делом, их окружают женщины, которые им подают еду. Музыка звучит поочередно, наводя на мысль о единстве народов. Песни, хоть они и самобытные, по-своему красивые, очень похожи друг на друга. Люди – это люди, в любой точке земли. Любой веры, любой национальности. Едины русские и кавказцы во время пляски. Их различает разве что военная форма – простая формальность. Мужчины изображают шуточный бой, им весело. А потом эти самые люди начинают друг друга убивать – картина сменяется резко, чтобы ошарашить одной простой мыслью: так легко люди лишают таких же людей жизни.
Сразу же вспоминается публицистическая работа Льва Толстого «Одумайтесь», которую он написал во время русско-японской войны. Он поражался тому, как люди оправдывают войну: они идут в бой «за царя», «за знамя» и так далее. Они всегда находят оправдание и никогда не видят людей – их ослепила элита общества. Причем это касается любой стороны военного конфликта. Вплетается в действие и отрывок из письма Льва Толстого к Николаю II, где он обвинял царя в милитаризме. Таким образом, режиссер выстраивает связь между эпохами. Война была всегда – войны похожи одна на другую.
На фоне кавказской войны показывается история солдата Авдеева, которого играет Эмиль Петров. Здесь актер раскрывает новую грань своего таланта – ему удаются роли комедийные и вместе с тем серьезные роли. Авдеев – веселый молодой человек, он с радостью вспоминает свою прошлую мирную жизнь. Он точно знает: война не для него. Он начинает дрожащим голосом петь романс «Не для меня придет весна», но его песню и его жизнь обрывает оглушительный выстрел.
Трагична судьба Хаджи-Мурата. Больше внимания режиссер уделяет его семейной жизни и его кончине. Хаджи-Мурат видит своего сына, танцующего лезгинку. Стоя на пороге гибели, аварский воин исполняет этот народный танец, в который он вложил всю свою душу. Танец лишен его привычной удали – это полет умирающего орла. Хаджи-Мурат смотрит на красный цветок в последний раз – символ жизни, ее красоты, после чего уходит во тьму.
Акценты расставляются за счет света. Свет окутывает пространство жизни, противостоя темноте смерти. Свет – это еще и природа: блеск молнии, рассвет солнца и его закат.
Премьера спектакля «Хаджи-Мурат» состоялась 17 декабря 2018 года, в год 190-летия Льва Толстого. Ее показывали даже в Ясной Поляне. Тверская публика приняла Государственный русский театр драмы имени Фазиля Искандера громоподобными овациями, зрители были в восторге. Оба спектакля никого не оставили равнодушными. Они очень разные, но их объединяет мастерство актеров, грамотная работа режиссера и «мысль народная». У театра имени Фазиля Искандера очень широкий репертуар: спектакли «Солярис» (Станислав Лем), «Приключения Буратино» (Алексей Толстой), «Кровавая свадьба» (Федерико Лорка), «Ревизор» (Николая Гоголь), «Широколобый» (Фазиль Искандер), «Примадонны» (Кен Людвиг). Совсем недавно, 20 октября 2021 года, театр представил свое видение грандиозной рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда» Эндрю Ллойда Уэббера.
Подвести итог хочется словами заслуженного артиста Абхазии Джамбула Жордании. Он отметил, что Абхазия – это не только страна мандаринов, это еще и страна богатой культуры, родина блестящих талантов. В этом убедились тверские театралы.
Юлия РОЖКОВА
Источник: Газета Вся Тверь
07.11.2021 12:20
